Статья из журнала “ELLE” (Квебек), 22 декабря 2008 года.
Он – звезда самого ожидаемого фильма года «Дорога», снятого по роману Кормака МакКарти, который скоро выйдет на экраны. Идеальный повод встретиться с Вигго Мортенсеном, эксклюзив “Elle” Квебек.
Автор – Манон Шевалье
Краткая биография
В то время как многие голливудские актеры пытаются соответствовать стереотипам, навязанным киноиндустрией, Вигго Мортенсен живет своей жизнью. Не для него фальшивые шоу, подстроенные эмоции и запланированные рауты. Прекрасный 50-летний актер, рожденный в Нью-Йорке датским отцом и американской матерью, появился на свет, чтобы следовать наименее проторенной дорогой, как все свободные духом. Его карьера? Нетипичная, отмеченная, в основном, фильмами, стоящими вне нормы («Портрети леди» Джейн Кэмпион, «Психо» Гаса Ван Сента), и мрачными работами («Альбино Аллигатор» Кевина Спейси и «Алатристе» Огустина Диаса Янеса), но и престижными лентами («История насилия» и «Восточные обещания» Дэвида Кроненберга [«Оправданная жестокость» и «Порок на экспорт»])
Предпочитая долгий взгляд быстрым оглядкам, Вигго Мортенсен согласился на звездную роль Арагорна в первом эпизоде «Властелина колец» в 2001 году, когда ему уже исполнилось 43. Роль, которая позволила ему выразить весть диапазон и всю гамму его таланта и которая присоединила его к рангу наиболее интересных актеров в мире. И давайте согласимся, наиболее сексуальных тоже. Вместе с работой в качестве актера он продолжает вести жизнь представителя андеграунда, далекую от кинокамер. Увлеченный путешественник, он свободно говорит на нескольких языках, в том числе, испанском, датском, норвежском и французском, на которых разговаривает с легким акцентом. Я застала звезду в Нью-Йорке на следующий день после его возвращения из Торонто с кинофестиваля, где состоялась премьера вестерна «Аппалуза», в котором он разделил экран с Эдом Харрисом и Рене Зельвегер.
Несмотря на все меры по защите своей личной жизни, Вигго Мортенсен открыт во всем, что касается его как человека, художника и отца. Но не единого слова о его личных отношениях с кем-то. «Когда я рассказываю о своем наиболее личном, всегда потом жалею об этом», - признавался он ранее в интервью. Все, что известно о нем, это то, что он был 9 лет женат на Эксен Цервенке, певице из панк-группы Х, от которой у него есть сын Генри, 20 лет. К этому можно добавить короткий роман с Лолой Шнабель, дочерью художника и кинематографиста Джулиана Шнабеля («Скафандр и бабочка»). Дальше исследовать бесполезно.
Что касается всего остального, он звучит удивительно естественно на другом конце телефонной линии, легко переключаясь с французского на английский, чтобы выразить свои мысли побыстрее. Одержимый, по его собственным словам, необходимостью обращать внимание на все, что преподносит жизнь, он потратил на меня два долгих часа, как будто ему принадлежит все время мира, и, обращаясь ко мне, быстро отбросил формальное «вы» в угоду более интимному «ты». Его голос? Тихий, шелковистый, привлекающий неослабное внимание, пронзенный тут и там звучным смехом. Должна признаться, я растаяла. Мое единственное сожаление? Только то, что я не провела это интервью лично (хотя, может быть, это спасло меня от обморока).
В виде утешения Виго Мортенсен любезно предоставил мне по телефону картину себя: «Я растянулся на софе в номере отеля, в котором с того момента, как я в него вошел, полный кавардак. У меня есть привычка раскрыть чемодан и разбросать содержимое по полу. Поэтому тут повсюду книги, бумаги и одежда».
А во что ты одет?
«Здесь очень холодно, поэтому на мне спортивные штаны для бега и хоккейная майка с длинными рукавами и с именем Ковалева», - он признается, что является большим поклонником хоккея, - «и я босиком».
Босой перфекционист
- Я видела много фотографий, где ты босиком, даже на больших голливудских мероприятиях. Откуда эта привычка скидывать туфли?
- Очень просто. Если я хожу в обуви очень долго, у меня заболевает спина. Я должен быть босиком, иначе это мука.
- Итак, даже герои страдают болями в спине…
- О, да! Эта штука случилась со мной как раз в тот день, когда мы должны были снимать сцену в бане из «Восточных обещаний» [«Порок на экспорт»] (ремарка: Вигго, совершенно голый, борется с двумя бандитами, вооруженными ножами). Я проснулся с действительно сильной болью, такой сильной, что не мог встать с кровати. Я вынужден был принять дозу анальгетиков, чтобы сыграть эту сцену. Счастье, что я мог играть ее босиком!»
- Кроме этой привычки есть какие-нибудь другие специальные ритуалы? Тебя называют перфекционистом, педантом, не сказать, доходящим до крайности, в подготовке к роли…
- Извини, не могу быть другим (смеется). В любом случае, это часть моей работы, которую я люблю. У меня в крови - необходимость знать каждую грань моего персонажа. В «Хорошем» (выходит 31 декабря 2008 года), например, я играю профессора немецкой литературы, соблазненного нацистской философией. Мне было необходимо увидеть настоящую правду, чтобы не отклониться и не исказить образ. Поэтому я посетил польский концентрационный лагерь, который смог с трудом найти, – они все хорошо спрятаны, - но этого было недостаточно. Поэтому я пустился в свое собственное исследование, прямо по Германии, слушая Малера в машине.
- К более легкой теме… С чем ты не в силах справиться?
- Шоколад. Предпочтительно, черный.
- Правда ли, что ты всегда на съемках раздаешь шоколад? Я читала, что ты преподнес трюфеля с запахом бекона Рене Зельвегер, твоей партнерше в «Аппалузе».
- Я люблю дарить маленькие подарки своим коллегам на съемках: фотографии, стихи, которые написал, книги, что-то вроде этого, без какой-либо причины. Это помогает создать атмосферу братства и сотрудничества.
- А ты часто получаешь подарки?
- Э-э… по правде сказать, не очень… но в один из дней, когда я раздавал автографы на красной дорожке кинофестиваля в Торонто, один из поклонников подарил мне хоккейную шайбу, подписанную в 1974 году Жаном Беливо. Это было так здорово, но я почувствовал себя страшно неудобно. Но когда парень сказал мне, что не является страшным фанатом хоккея, я передумал и взял ее. И не жалею об этом (дикий хохот)!
- «Аппалуза» могла бы быть очень хорошим классическим вестерном, с перестрелками и скачками на лошадях, но это еще и фильм о мужской дружбе, не так ли?
- Конечно, и в этом его сила. Выдвигается идея показа мужской дружбы и верности, безо всяких прикрас и обмана. Между двумя представителями закона, Коулом и Хитчем, существуют своего рода правила приличия, которые, я думаю, характерны для мужчин, и абсолютное доверие. Это то, что Эд Харрис, который срежиссировал фильм так же хорошо, как и сыграл роль шерифа, точно знал, как показать. Эти два человека вместе переносят все жизненные перипетии 12 лет. Каждый из них отстаивает свою индивидуальность, но вместе с тем, они абсолютно открыты друг другу. Для меня таким и должен быть друг: кто-то с достаточной долей отваги, чтобы сказать нам правду даже тогда, когда мы не хотим ее слышать.
Тип женщины, который привлекает его…
- Как разрушается эта дружба с вторжением в нее интриганки в исполнении Рене Зельвегер?
- Не могу точно сказать тебе, как! Но сказать по правде, мне очень нравится образ Рене. Она изображает непростую женщину, может быть, и манипулятора, но чрезвычайно трогательную в своем страхе одиночества. В этом смысле она беззащитна и честна.
- Такой тип женщины тебя привлекает?
- Я люблю женщин честных, с собой и другими. И если мне повезет, со мной тоже (смеется)!
- Ты таких встречал?
- (долгое молчание) Знаешь, честные женщины – редкость…
- Почему ты так говоришь?
- (Он избегает вопроса и возвращает его мне) А как ты думаешь?
- Э-э… Мое мнение? Скажем так, получается, что некоторые женщины больше заняты своей внешностью, чем внутренним миром.
- Правда, но не только женщины увлечены своим имиджем и не рискуют показывать, кто они на самом деле. То же происходит с мужчинами. Такие мужчины иногда заражаются идеей мужественности и ролями, которые, как им кажется, они должны играть в обществе или в личной жизни. И конечно, каждый должен быть готовым рисковать, вступая в отношения. Вообще я думаю, что иметь мужество быть собой – самое сложное в мире. Самое важное и самое прекрасное.
Его отношения с сыном
- Это одна из ценностей, которую ты хочешь передать своему сыну Генри?
- Да, я стараюсь. Я надеюсь, что я передал ему мужество задавать вопросы и не принимать пустых или поверхностных ответов. У меня с сыном великолепные отношения. Мы очень близки: вместе путешествуем, ходим в кино, музицируем, когда возможно. Он более легкий, учит меня так многому в жизни (Генри, большой любитель Толкиена, убедил его согласиться на роль Арагорна во «Властелине колец», хотя эта история и разделила их на много месяцев). Сегодня вечером, например, мы идем, как приятели, в маленький ресторанчик в Нью-Йорке. Я горжусь им.
- С чем ты связываешь такую прочную связь между вами?
- Я слушаю его и не сужу. Он знает, что может сказать мне что-то, и что я не выдам его секрет. Между нами все так хорошо, потому что он очень сильный, на 8 см выше меня (рост Вигго – 1 м 80 см)!
- Что скажешь о своей любви к лошадям (актер – председатель кампании по спасению американских диких лошадей)? Что они дают тебе такого, что ты не получаешь больше ниоткуда?
- Хороший вопрос… Ты знаешь, лошади все чувствуют: наше отношение к ним, наш дискомфорт, наш страх. Ты должен потратить время, чтобы узнать их, установить с ними контакт, или ты побежден. Ты знаешь, что никогда нельзя смотреть лошади прямо в глаза? Это вселяет в них ужас. Они считают, что ты хищник, останавливаются, как вкопанные, и их невозможно сдвинуть с места. Гораздо лучше подходить к ним очень спокойно. Когда мы снимали «Аппалузу», у меня были проблемы с одним дьявольским созданием. Когда все было готово к съемкам, я попросил работника оставить нас наедине, чтобы установить доверительные отношения. Этого было нелегко достигнуть, но мое терпение было оплачено. Лошадь стала более послушной.
- Ты что-то нашептываешь лошадям?
- Нет, я к ним внимателен. Так всегда в моей жизни. Когда я пишу картину, фотографирую, моя цель – присутствовать во всем. Жизнь так коротка! Я частенько говорю себе: «Иди медленно, чтобы идти быстро!», напоминая себе о том, что нужно так тратить время, чтобы сделать, как можно больше вещей.
- Ты только что закончил сниматься в «Дороге», пост-апокалиптической истории, в которой отец и сын пытаются выжить в мире, вернувшемся к варварству. Тот факт, что у тебя самого есть сын, как-то повлиял на твой подход к роли?
- Конечно. Это помогло мне играть с глубочайшим пониманием характеров. У меня также была возможность долго поговорить по телефону с автором романа Кормаком МакКарти. Мы говорили о наших сыновьях. И о нашей роли как отцов тоже. И чем дольше мы говорили, тем больше понимали, что мальчик, представленный в истории, общий сын, имеющий отношение ко всем отцам.
- Что тебя наиболее тронуло в романе?
- То, что сын учит отца многим важным вещам: толерантности, сочувствию. Можно долго учиться у своих детей, пока ты остаешься открытым тому, что они говорят тебе…
- Во что ты веришь превыше всего?
- Во все. Я верю во все! Но это делает мою жизнь такой сложной (смеется)!
- Конец романа открыт, это обращает нас к нашему собственному видению мира. Как, по-твоему, это оптимистично или пессимистично?
- Оптимистично, конечно. Я всегда надеюсь на лучшее, что гуманизм победит; конфликты, войны, лживость тех, кто правит нами, мы не можем увязать в этом. Должен быть, без сомнения, конец, перерождение. А где одна вещь заканчивается, другая начинается, правда ведь?
перевод: tinavi